Форум » Книги, кино- и видеоматериалы » Мнения о воспоминаниях Г.Пенежко » Ответить
Мнения о воспоминаниях Г.Пенежко
Karan: Вот тут http://nemirov41.forum24.ru/?1-17-0-00000012-000-0-0-1334220863 Открыта ветка, цель которой - прочитать известные "Записки" сейчас, на основе сегодняшнего знания. Не для очернения, ради понимания - что и почему. Посты, мешающие стройному изложению этой идеи - и перенесены сюда. Мешать говорить никто не собирается, но - здесь.
Ответов - 24, стр:
1 2 All
osankin: Снесено.
zampolit: osankin пишет: а ныне в исторической литературе они известны как танки НИ. Здесь на сайте, в разделе "Архив", опубликованы их фото, заимствованные на е-Бее. Можно и на Ю-тубе посмотреть почти в живую http://youtu.be/XQTpqg_X4v8
osankin: Снесено.
Karan: osankin пишет: Вот вам и искомые"рейнметаллы"... Искомые "рейнметаллы" находятся тут: http://nemirov41.forum24.ru/?1-18-0-00000002-000-0-0-1328395923 Подчеркну: ВСЕ. Никакого отношения ни к Ситно, ни к Пенежко, ни к 34-й дивизии вообще и 8-му мехкорпусу в частности - они не имеют. Мощанский - не в теме. И - отдельная просьба: прочтите еще раз внимательно то, что я выше по ветке написал, цитирую: Обращение к участникам! Парни, давайте не будем суетиться? Сергей начал нужное дело, думаю, что наработки и мысли по прочитанному у него есть. Зачем мешать и превращать в гомон? Давайте так: он выкладывает постепенно, текст все знают, он доступен, по мере накопления можно уже будет полемизировать и пр. А пока не надо. Я жду ответа от Сергея, как автора ветки о его планах. Но, думаю, что и он не будет против, если я уберу из нее все иные посты, кроме его и тех, которые его идею и тему дополняют. А не разбавляют. Для комментов, мнений и пр. по теме - будет создана отдельная ветка.
Сергей Лотарев: Karan пишет: Я жду ответа от Сергея, как автора ветки о его планах. Но, думаю, что и он не будет против, если я уберу из нее все иные посты, кроме его и тех, которые его идею и тему дополняют. А не разбавляют. Я, безусловно, не против. Извиняюсь за молчание, вероятно, оно еще день-другой продолжится, работа не отпускает. Постепенно буду выкладывать. Наработки, конечно, есть, но в текст их еще нужно оформить.
osankin: Снесено.
osankin: Снесено.
osankin: Снесено.
Karan: osankin пишет: Жёсткая категоричность плохая помощница человеку, который стремится быть объективным исследователем. Спросите себя сами - когда Пенежко вел бой с "Рейнметаллами" и найдите, это не очень трудно, ГДЕ в этот день были танки 102-го огнеметного батальона. Вопросы отпадут.
osankin: Снесено.
Kolokol: osankin пишет: Изволите лукавить? Понятно... «Ну-ну...» (с) В таком случае, если располагаете детальными документами о боевой деятельности 102 –го огнемётного батальона прошу их предъявить, любопытно будет глянуть. Хотя бы журнал боевых действий для начала... Не боитесь оказаться пустобрёхом? Добрый вечер. Помимо всего прочего, хочу заметить (пока формально, на правах администратора), что хамить одному из инициаторов темы "у цэлом" и форума, в частности - может оказаться чреватым. У нас есть хорошие примеры. Демократией тут не пахнет, "я гарантирую это". Вам интересна тема? Херцлихь, так сказать, вилькоммен. Пришли поскандалить? Ненадолго. Причем никто расстраиваться не станет. Примите и проч. Да, еще. На форуме не работает кнопка "Узбекский метод сбора информации" - не доделаем никак.
Kolokol: Я передумал. Бан.
volodia: osankin пишет: Изволите лукавить? Понятно... «Ну-ну...» (с) В таком случае, если располагаете детальными документами о боевой деятельности 102 –го огнемётного батальона прошу их предъявить, любопытно будет глянуть. Хотя бы журнал боевых действий для начала... Не боитесь оказаться пустобрёхом? За БАН поддерживаю.Хамство и хамов нужно наказывать .Сразу и без предупреждения.
АЗК: volodia прав!
Karan: Интересный момент. Недавно поймал на мысли, что ведь про танковые бои было не только у Пенежко, а и в книге В.Успенского "Неизвестные солдаты". http://militera.lib.ru/prose/russian/uspensky/02.html Точно, есть! И, вот что, приведу фрагмент: Дивизия, в которой служил Лешка Карасев, целые сутки моталась по переполненным дорогам, теряя при бомбежках танки. Сначала шли на север, потом на каком-то лесном перекрестке повернули под острым утлом почти назад. Лешка и не старался понять, куда они едут. Ясно, что в бой, бить морду фашистам. Это было лучше, чем осточертевшие будни, бесконечные учения. Теперь можно заслужить орден, как у Варюхина, или, по крайней мере, медаль. Лешка уже представлял себе, как заявится он после войны на вечерку в Дубках. В форме, при награде, с гармошкой — вот уж, газанет так газанет в полную силу! Из прежнего экипажа в их танке остался только он и младший лейтенант Варюхин. Когда Карасев получил права водителя, сержанта Яценко перевели в роту технического обеспечения. Там он, в ожидании демобилизации, обучал молодежь водить тракторы «Ворошиловцы». Лешка относился к своей машине с ревнивой любовью, чутко прислушивался к работе двигателя и ругал тех начальников, которые заставляют без толку таскаться по дорогам, расходовать зря моторесурсы. Утром их дивизия, пройдя обширный лесной массив, вышла на равнину западнее города Яворова. Красноармейцы, которых встречали на дороге, давали самые разноречивые сведения. Одни говорили, что немцев задержали у границы и впереди прочная оборона, другие — что немцы прорвались и вот-вот будут здесь, потому что перед ними наших частей нет, и что вообще все отходят на старую госграницу, так как тут фашистов не остановить. [402] Нет укреплений, а в тылу полно бандеровцев и диверсантов. Босой бородатый дядько в распоясанной рубахе, ехавший охлюпкой на молодом жеребчике, сказал, бешено вращая черными глазами, что «немцев дуже богато», что они въехали на рассвете в их село на машинах; он, председатель, едва успел ускакать и теперь «тикае до Киеву», где учится его сын. Дядьке дали махорки и отпустили с миром. В девять часов получили, наконец, долгожданный приказ: немедленно занять исходные позиции на западной окраине рощи. Полк развернулся в линию среди кустов и молодых деревьев. Перед рощей начинался пологий уклон, тянувшийся до извилистой полосы лозняка. Варюхин посмотрел на карту и сказал, что это ручей. По обе стороны его — луг. Лешка не видел раньше такой темно-зеленой и густой травы; она росла, как посеянная, ровная, высокая, без единой пролысины. Дальше за ручьем — такой же пологий подъем и пустынное село километрах в трех, на возвышенности. Нигде нет людей, ни на улицах, ни в огородах. И дорога, бежавшая оттуда на Яворов, тоже выглядела необычно. Ни одной живой души не появлялось на ней; а за эти сутки Лешка привык видеть дороги, запруженные машинами и повозками. Мимо их танка промчался на мотоцикле командир полка, молодой горячий полковник, известный своей лихостью. Полным ходом гнал машину по кочкам, не ехал, а почти летел в воздухе, жутко было смотреть. На лице — веселый азарт. — Вот дает! — восторженно воскликнул Лешка, не чаявший души в своем командире. Если бы присвоили Лешке полковничье звание, он был бы таким. Варюхин вот тоже смелый, но нет у него лихости. Все он делает [403] неторопливо, с шуточкой, с хитрецой. Лешка хоть и уважал его, но всегда чувствовал, что характеры у них разные. Вот и сейчас: младший лейтенант будто и не слышал слов Карасева. Сидел на башне, покачивая ногой, и насвистывал тот самый мотив, к которому есть слова: «Без женщин жить нельзя на свете, нет!» Свистеть Варюхин мастер, выступал с этим номером в художественной самодеятельности. А еще свистит, когда волнуется... Полковник соскочил с мотоцикла возле своего громоздкого нового КВ, сказал что-то ждавшим его командирам, указав рукой на село. Достал бинокль. — Командиры, бегом в свои подразделения! Ротный, придерживая планшет, чуть задержался возле Лешкиного танка. — Варюхин! Атакуем прямо. Четвертая скорость! За мной следи! — Будет работа! — потер маленькие руки Варюхин и весело подмигнул Карасеву. — Ну, радуйся, Алексие, христовый угодниче в скорый помощниче! Сейчас поймешь, для чего танкистам густой приварок дают! Башнер! — Я! — Мух не ловить, на ходу не спать: бьем в самую кучу! — Как пионер, товарищ командир! — нервно хохотнул башнер. — Было бы кого бить! — А вон, смотри! Гляди, Карасев! — У младшего лейтенанта голос стал непривычно тонким. — Вон они идут, псы-рыцари! Из села, на серую полосу дороги медленно выползали широкие, приземистые машины с плоскими, будто срезанными сверху, башнями. Солнце, бившее из-за спины Карасева, ярко освещало их, были хорошо видны командиры, высунувшиеся из башен, белые кресты на броне. Машины сворачивали с дороги, растекались по полю, выстраиваясь в боевую линию. Одни шли под углом к нашим танкам, другие повернулись бортами. Двигались медленно, без особой уверенности. — Не видят они нас, не видят! — кричал Варюхин, подавшись вперед. Над башней танка командира роты поднялся желтый флажок: «Внимание!» Качнулся вправо и влево: «Развернись!» — переводил себе Лешка язык сигналов. — Не надо! Не надо атаковать! — стонал на башне Варюхин. — Мы их в упор огнем с места! Прицельным огнем! Карасев мотнул головой, он не согласен был с командиром, им уже овладел азарт. Нечего осторожничать! Тут задача простая — бей, как говорится, в лоб, делай клоуна! Вцепился обеими руками в рычаги, напрягся, дрожа от нетерпения: «Ну!» Флажок на танке ротного замер в вертикальном положении, а потом резко упал, указывая на село. — Механик! Вперед! — услышал Лешка крик Варюхина, и сразу все потонуло в ревел грохоте моторов. Танки, окутанные выхлопными газами, ломая деревья, вырывались из рощи. Стремительное движение тяжелых машин сотрясало землю. Лешка задел перед собой только зеленый разлив травы. Танк утюжил ее, давил, приминал, подпрыгивая на скрытых в ней кочках. «Вперед!» — кричал себе Лешка, упиваясь азартом этой стремительной гонки напропалую. Где немцы и что происходит вокруг, Карасев не видел и не думал об этом. Следил за танком ротного и бросал свою машину за ним, выжимая полную скорость. Танк вздрогнул: Варюхин ударил из пушки. «Круши!» — восторженно орал Лешка. Карасев и не подозревал, как завидует ему в эти секунды сержант Яценко, оставшийся со своими тракторами на опушке леса. Ревнивым взглядом следил он за БТ Варюхина, различая его среди десятков других, радовался, что его машина идет головной, обогнав тяжелый КВ полковника. Исход боя, казалось, был уже предрешен. Немецких танков меньше и действовали они нерешительно, не шли вперед. Одни стреляли, маневрируя, другие даже попятились назад, к селу. С нашей стороны ответный огонь па ходу вел только танк Варюхина. Дистанция для пушек БТ была еще велика, но Яценко, знавший опытность своего бывшего командира, понимал, почему Варюхин не жалеет снарядов. Пусть он не попадет, пусть снаряд взорвется с недолетом, но ведь у немцев тоже есть нервы! Противник не сможет вести прицельный огонь с места, а это уже кое-что значит. Если бы выстрелили все атакующие танки: несколько сот выстрелов разом — это было бы здорово! [405] Но они не стреляли. Не вели огонь даже КВ и Т-34, пушки у которых были дальнобойней немецких. И при всем том атака была красивой: машины неслись развернутым строем на полной скорости. Это был яростный, воистину танковый штурм, и Яценко не сомневался, что через несколько минут все будет кончено. Наши танки нахлынут на боевые порядки немцев, разобьют с короткой дистанции их машины, оставят за собой мертвые, чадящие дымом, коробки. Но танки начали вдруг почему-то замедлять ход. За ними на зеленом лугу тянулись двойные черные полосы, оставленные гусеницами; полосы перекрещивались, пересекались, становились все шире и отчетливей. Вскоре вырвавшиеся вперед машины совсем остановились, не дойдя до ручья. Они сделались будто бы ниже, будто утонули в траве, она совсем скрыла их гусеницы; следовавшие сзади машины доползали до головных и тоже останавливались. Отставшие начали маневрировать, менять направление. Они напоминали слепых котят: тыкались вперед, отползали, опять тыкались. Из машин выпрыгивали люди, делали что-то, по пояс скрываясь в траве. Немецкие танки, перестраиваясь, быстро уползали влево, где вдоль дороги наступал соседний полк. Там завязался танковый бой, но за дымом трудно было разглядеть, что происходит. А с окраины села часто ударили противотанковые пушки. Их выстрелы были негромкими, похожими на резкие щелчки, но пушек было так много и стреляли они так часто, что выстрелы их слились в сплошной перестук. Луг, на котором остановились танки, быстро покрывался воронками. Танки загорались один за другим. Слабый ветер почти не относил дым, луг у ручья затянуло черной, с белыми разводами, пеленой. Сержант Яценко видел, как появился дым на корме его бывшего танка. И, не ожидая команды, сержант бросился к трактору... Прежде чем машина остановилась окончательно, Лешка почувствовал, что идет она по чему-то мягкому, что гусеницы пробуксовывают. Он уменьшил скорость: это получилось у него инстинктивно. Медленно протащились еще десятка два метров. — Стоп! — скомандовал Варюхин, но было уже поздно, танк не двигался. Гусеницы свободно перематывались [406] на катках. Придавив траву, танк плотно сел на землю железным брюхом. Напрасно Лешка выжимал газ, пробовал двинуть машину назад: гусеницы, легко провертываясь, выбрасывали на броню потоки жидкой черной грязи. Первым разобрался в обстановке Варюхин, спрыгнувший с башни на землю. Весь их полк и часть соседнего, начавшие атаку в спешке, без разведки, оказались в торфяном болоте, набухшем после весеннего половодья. Немецкие минометы и противотанковые пушки с окраины села и с сельского кладбища вели прицельный огонь, сосредоточивая его то на одной, то на другой машине. Снаряды пронизывали тонкую броню БТ, приспособленную только для защиты от пуль и осколков. Танки горели свечками, огня почти не было видно в лучах солнца. Осколки мин с визгом и мяуканьем рвали траву. Едкий дым смешивался с вонью горящей резины. Лешка, растерявшийся, ошалевший от грохота, сидел на своем месте, пока Варюхин чуть ли не силком вытащил его наверх, приказал: — Дымовую шашку зажги, быстро! Лешка зажег: теперь немцы не стали бы стрелять по их машине, думая, что она горит. А юркий Варюхин, согнувшись, зигзагами побежал по траве к танку командира полка. Ноги проваливались выше щиколоток, чавкала под сапогами болотная жижа. Снаряды рвались глухо, с хлюпаньем — глубоко уходили в топкую землю. Вокруг командирского КВ взрывов было особенно много, но тяжелый с толстой броней танк стоял, как крепость; снаряды отскакивали от него, высекая искры. Близкие взрывы бросали Варюхина на землю. Осколок рассек ему комбинезон, порезал на спине кожу. Ползком добрался младший лейтенант до КВ, залез с кормы, заколотил по броне ногами. Открылся люк, мелькнуло чье-то бледное лицо. Варюхин ящерицей скользнул вниз, крикнул, задыхаясь: — Чего смотришь! Стреляй! Человек трясущимися руками подал снаряд. Варюхин узнал майора — начальника штаба. Ударил его кулаком в бок — не было сил сдержать ярость: — Закрылся! Лезь, посмотри, как люди горят! Ты [407] виноват, ты! — и когда майор послушно полез в люк, сдернул его назад: — Сиди! Снаряды давай! Припал глазом к прицелу, поймал в перекрестье противотанковую пушку, дергавшуюся от выстрелов на краю кладбища, нажал педаль. Видел, как взметнулась рядом с пушкой земля, как шарахнулись люди. — А-а-а! Кисло вам, кисло! — кричал он. Четырьмя выстрелами погасил немецкую батарею. Он вообще был отличный стрелок, а сейчас, с места, из такой хорошей пушки, бил без промаха. По броне КВ барабанили снаряды и мины, от брони отлетали мельчайшие осколки, впивались в кожу. Варюхин оглох от звона и грохота. Но немецкие пушки мелкого калибра не могли пробить лобовую броню КВ, а 76-миллиметровые снаряды Варюхина разметывали огневые позиции немцев. Из рощи по фашистам ударила подоспевшая батарея. Огонь противника ослаб. С кладбища немцы больше не стреляли, одна за другой умолкли пушки и на окраине села. Били только минометы, спрятанные среди домов. Последние снаряды Варюхин выпустил почти вслепую: все заслонял густой дым от горящих машин. Вытер рукавом страшное, закопченное и окровавленное лицо. Спросил хрипло, втягивая ноздрями воздух: — Полковник где? Начальник штаба, опасливо косясь на него, сказал поспешно: — Ушел он... Сразу побежал других останавливать, когда мы завязли... Варюхин выбрался из танка. Глотнул свежего воздуха, и все потемнело у него в глазах: отравился пороховыми газами в закрытой башне. С трудом переставляя заплетающиеся ноги, пошел к своей машине, сдерживая тошноту. И хотя на лугу рвались мины, он не обращал на это внимания. Хотелось броситься в траву и лежать не двигаясь. Но надо было идти, напрягая силы. Возле своего БТ младшей лейтенант увидел сержанта Яценко. Он и Карасёв разматывали трос. Метрах в тридцати стояли два «Ворошиловца». Лешка, хоть и не до того ему сейчас было, не мог не оценить мастерства Яценко, когда тот, зацепив тросом танк, рывком двинул с места трактор. БТ пополз, скребя брюхом дерн, образуя перед собой вал из травы и земли. [408] Карасёв дал машине полный задний ход. БТ двигался все быстрее, сперва юзом, потом начал цеплять гусеницами за твердое. Шальная мина шлепнулась поблизости. Лешка слышал, как ругается Варюхин, но ничто уже не могло омрачить его радость: танк шел, шел сам, задним ходом, переваливаясь на кочках. Если Лешка и был когда-нибудь счастлив, то именно в эту минуту, когда почувствовал, что машина снова повинуется ему. Но он побаивался, что БТ опять может провалиться, и поэтому Яценко пришлось проехать с ним еще пару сотен метров. Сержант, здоровый, едва помещавшийся в будке трактора, был внешне спокоен и нетороплив, как всегда, только маленькие глазки его под скошенным узким лбом блестели сердито и возбужденно. — Езжай теперь сам, — сказал он Лешке, вытягивая из кармана кисет-мешок с недельным запасом махры. — Попробуй КВ выдернуть, — посоветовал ему Варюхин. Снова вблизи шлепнулась мина: немцы за дымом не видели целей, стреляли наугад по площади. Варюхин и Яценко присели, Карасёв нырнул, в люк. А когда он высунул голову, младший лейтенант и сержант уже заклеивали слюной самокрутки. — Вытяну, — сказал Яценко. — А полковник-то, слышали? Тяжело ранен. Залез в БТ, там его и накрыло. — Это его счастье, — жестко сузились глаза Варюхина. — Встретил бы я его там, в горячке... Судить его надо... Лихач, на бога взять хотел. Черт с ним, пусть бы сам рисковал... Людей ведь за собой вел. — Ладно, ладно, — тихо сказал Яценко, положив свою тяжелую руку на плечо младшего лейтенанта. — Это еще хорошо, что слева нас соседи прикрыли. Немец туда машины стянул. — Куда уж лучше... Был полк и, считай, нет полка, — с горечью произнес Варюхин. — Ну, иди, — оттолкнул он Яценко. — Тащи КВ. Да сам осторожней. Лешка, разворачивая танк на окраине рощи, увидел с возвышенности все поле боя. Не зеленым, а черным был теперь луг, весь испятнанный воронками, искромсанный следами гусениц. На нем еще истекали дымом подбитые танки, еще горел разлившийся бензин. Горело село. Небо, закопченное, задымленное, было исчерчено фиолетовыми [409] расплывающимися полосами сброшенных с самолетов дымовых шашек — немцы обозначали ими фланги наших боевых порядков. К роще брели осиротевшие, потерявшие машины танкисты. Несли раненых. Несколько тракторов вытаскивали уцелевшие танки. Слева, вдали, гремели выстрелы пушек, там продолжался бой, отодвинувшийся на запад. Среди деревьев в роще скрывались колесные машины. На том месте, где до боя стоял КВ командира полка, в длинном ряду лежали трупы, почти все черные, обгорелые до неузнаваемости. Над ними кружил большой шмель, прицеливался куда бы сесть. Устремился было вниз, привлеченный голубым блеском выпуклого остекленевшего глаза, но, не коснувшись его, шарахнулся испуганно в сторону и улетел в глубь рощи, к зелени, к тишине, к цветам... Лешка осмотрел машину. Броня во многих местах поцарапана, но не было ни пробоин, ни больших вмятин. — Ты, Карасев, не в сорочке родился? — хмуро спросил Варюхин. — Не знаю. — Видать, в сорочке, и ты и я, — констатировал младший лейтенант. — Из такой кутерьмы выскочили, и хоть бы что! Крепко, значит, молится кто-то за нас. Варюхин снял окровавленный комбинезон: крякнув, отодрал прилипшую на спине майку. Лешка промыл водой неглубокую рану. Из щек и со лба Варюхина выковырнул несколько мельчайших, въевшихся в кожу осколков брони. В это время из-за кустов появился сержант Яценко, без пилотки, весь облепленный грязью. На лице она засохла коростой. Сел на пенек, спросил: — Починяетесь? — Как КВ? — Сделали. Тут машина. — А тягач? — А тягач там. Мина зыкнула прямо в радиатор. А другая под колеса. Бачите, як воны меня разукрасили? — Самого не зацепило? — Нет. Осколки ниже прошли. — Начальник штаба где? — Он сразу в КВ на Яворов подался. И еще три машины с ним. Все туда тянут, говорят — там сборный пункт дивизии. И нам двигать надо. [410] — Ладно, — сказал Варюхин. — Башнер наш ранен, садись вместо него. Стрелять не разучился? — Только командуй — руки горят! На лугу еще тарахтели три трактора, тащившие из болота танки. Падая при разрывах мин, ходили танкисты и санитары, подбирали раненых. На краю рощи окапывалась цепочка красноармейцев: ремонтники и тыловики. Лешка повел машину по просеке на восток. В Яворове они сдали раненого в медсанбат. Поехали по местечку, разыскивая своих. Танкистов тут было много, но все из чужого соединения. Варюхин узнал, что в этом районе сосредоточивается 8-й механизированный корпус генерала Рябышева. На окраине местечка стоял возле забора Т-26, закиданный ветками. Танкисты сидели возле него, деревянными ложками черпали из глубокой миски простоквашу. Лейтенант, вытерев чистым платочком губы и подбородок, сказал Варюхину, что полчаса назад по дороге прошли десятка полтора танков и колесные машины их дивизии. В местечке не задерживались, а проследовали дальше, по направлению к Львову. — Швидко тикалы, — добавил другой танкист. — Мабуть, на старую границу спешили оборону занимать. Варюхин вернулся к своим расстроенный. Чувствовал он себя плохо, все еще сказывалось, Вероятно, пережитое нервное напряжение и то, что наглотался пороховых газов. Сержант Яценко недовольно бурчал, глядя, как тяжело идет командир, как вяло болтаются у него руки. — Вот, — вымолвил младший лейтенант. — Прошли наши... Что делать-то будем? — Дело найдется. Для всех, — веско сказал Яценко, спрыгнув на землю. — Горючего у нас нету... Я буду горючее добывать. Карась замаскирует «бету» и достанет пошамать. А вы, товарищ командир, лезьте под танк. — Зачем это? — удивился Варюхин. — Спите там. И не сопротивляйтесь. А то мы вас в госпиталь отправим. Потому что со слабым здоровьем ездить на нашей боевой машине нет никакой полной возможности. Обычно молчаливый сержант произнес целую речь и обратился за помощью к Лешке: — Верно я говорю, Карасев? [411] — Факт, — подтвердил Лешка. — Всем спать нельзя, а одному надо. А жратвы я достану, это будьте спокойны. Любопытно: тоже - черные полосы следов за танками. встречная атака, фиолетовый дым, ПТО с окраин и кладбища, рядом Яворов. При этом - это не 8-й МК... Откуда это - тоже от Пенежко? Далее по тексту(см.ссылку) - описание действий одного из героев уже в составе 8-го МК.
Лемзяк: Karan пишет: Откуда это - тоже от Пенежко? На мой взгляд ,очень похоже что сюжет почерпнут у Пенежко. Это Успенский нач штаба 15-го танкового в КВ засунул.?
Karan: Лемзяк пишет: Это Успенский нач штаба 15-го танкового в КВ засунул.? Я думаю, что тут вообще "микс" - по описанию сильно похоже на атаку 19-го тп Пролеева. Вот и выходит - по месту - это Яворов, по противнику и ходу боя - 10-й МК....
Лемзяк: Karan пишет: по описанию сильно похоже на атаку 19-го тп Пролеева. А что за атака где можно почитать?
Karan: Лемзяк пишет: А что за атака где можно почитать? http://militera.lib.ru/memo/russian/sljusarenko_zk/01.html
Karan: Лемзяк пишет: А что за атака где можно почитать? А вот это - мнение другого участника событий. http://s45.radikal.ru/i110/0904/d4/5dd3048133fe.jpg Выложено ув. Туляк http://nemirov41.forum24.ru/?1-5-0-00000003-000-60-0
полная версия страницы